Что натворил судья Евстигнеев, раз однажды в перерыве матча получил от вас затрещину?
— Это в «Крыльях», 2006-й, я был спортивным директором. Играли дома с «Москвой», сидел в ложе рядом с Константином Титовым, губернатором. В первом тайме Евстигнеев издевался над нашей командой, обложил свистками. Слышали бы вы, что неслось в его адрес с трибун. В какой-то момент губернатор произнес с усмешкой: «Да-а, весьма «квалифицированный» судья…» И я психанул, в перерыве высказал Евстигнееву все, что о нем думаю. Но не бил, просто оттолкнул.
— На заседании КДК вас на год дисквалифицировали.
— В моей жизни это мало что изменило. До ухода Александра Барановского продолжал работать в «Крыльях», только не афишировалось.
— Как у Барановского дела, чем занят?
— Директор школы на Мичуринском проспекте.
— Хороший человек?
— Выдающийся организатор!
— Вот это характеристика.
— Он же не только «Крыльями» руководил — в то же время занимал пост вице-губернатора Самарской области. Свой банк у него был.
— Что Барановский умеет как никто?
— Из мусора делать деньги.
— Нам бы такому научиться.
— А вот найдите его и спросите: как это? Я и сам мечтаю научиться! Именно Барановский познакомил меня с Титовым, губернатором. Как-то отправили в Колумбию. Ни один агент не решался туда сунуться!
— Отчаянный вы человек. Кого-то привезли?
— Двух футболистов — Эскобара и Кинтеро. Со мной в Колумбию прилетели Оборин и Шашков. Посмотрели по сторонам — и скорее назад.
— В Самару?
— Ну да. А мне в команде «Депортес Толима», вице-чемпионе Колумбии, впаривали правого защитника. Пригляделся — фуфло. Давайте кого-нибудь другого, отвечаю. Стал смотреть их матчи — да полно отличных футболистов! Причем готовых ехать куда угодно!
— Остались тогда в Колумбии один?
— Да. А меня ничем не напугать. Я ж и в Северную Корею летал. В Колумбии у президента клуба жена — мэр Боготы. Начали чудить. Сначала просят 150 тысяч за Эскобара, потом 300. Вдруг словно с цепи сорвались — за того футболиста, которому цена была вчера 150, выставляют миллион. За другого — два миллиона. Я возмутился. До драки дошло! Вот после этого Оборин с Шашковым в Россию свинтили. А я остался.
— Но футболистов взяли?
— Сколько просили, столько и пришлось отдать. Барановский тянул — а цена росла.
— Неужели стоили этих денег?
— Да. Привез колумбийцев, сразу повел на Красную площадь. Июль, красота. Они шапки-ушанки увидели, глаза загорелись. Купил им. Так на них все девчонки с площади накинулись — фотографироваться! Говорю: «Видите? Вас уже узнали!»
— Еще какие были пожелания?
— Кинтеро просил рыбалку и катер. Я у одного болельщика взял напрокат яхту, сказал: «Это командная». Потом новый контракт не подписывали. Говорили: «Если ты уйдешь — мы тоже». Там Гаджиев воду мутил. Все сделал, чтобы случилось так: он уходит — и футбол в Самаре умирает.
— У вас с Гаджиевым сразу отношения не сложились?
— Я его поймал на том, как контракт Гусина пробивал. У меня друг из Мариуполя спрашивает: «Вы сколько платите Гусину? В Киеве он 10 тысяч долларов получал».
— Гусин? В Киеве? 10 тысяч?!
— Да! В Самаре ему назначили 17 тысяч. Потом Барановский поднял до 35 тысяч евро. Я всегда у него в кабинете оформлял контракты. Вот сижу в кресле, сам Барановский прилетел вечерним рейсом. А я — утренним. Занимаюсь контрактами. Внезапно произносит: «Я Гусину повысил зарплату». Первая мысль — шутит!
— Почему?
— Потому что для Гусина и 17 было много. Ясно же. Отвечаю: «Ладно, Петрович, заканчивай подкалывать…» — «Нет, я серьезно!» — «Как же ты мог без меня сделать? Это мой фронт работ! Ты знаешь, сколько он в Киеве получал? Не знаешь! Тогда зачем?» — «Я так решил». Даю ему трубку: «Звони, пусть порвут контракт».
— Позвонил?
— Да. Разорвали эту бумагу. Осталось у Гусина 17.
— Гаджиев как воспринял?
— Я с ним вообще старался не контачить. Хотя на базе у нас номера были рядом. Он пытался наладить отношения: «Давай вино возьмем, посидим…» — но я ни в какую.
— С самого начала?
— Да.
— Почему?
— Потому что он сидел на контрактах игроков.
— На откатах?
— Да.
— С каждого имел свой процент?
— Да! Меня это бесило. Я чужие деньги не считаю. Но к доходам игроков тренер никак не может прикасаться.
— Вот это новости. Для нас Гаджи Муслимович — честнейший человек.
— Все всплыло, когда я взглянул на ведомость. Ковба, Булыга — футболисты ниже среднего. Откуда у них такие цифры?!
— Какие?
— У Ковбы 30 тысяч долларов, у Булыги — 25. Оба не соответствовали этим зарплатам! У Самары со времен «волжской защепки» проклятие какое-то — все время деньги воруют.
— О том, что надо отстегивать главному тренеру, футболисты вас проинформировали?
— Между собой переговаривались. А мне перед каждой встречей с Гаджиевым губернатор говорил: «Авалу, надо корректно!» В смысле чтобы до рукоприкладства не дошло.
— Ладили с губернатором?
— Во время матча он всегда сажал меня возле себя — вместо Барановского.
— Почему?
— А Барановский в футболе не разбирается. Титов никогда его ни Александром, ни Петровичем не называл. Исключительно по фамилии. Говорил: «Барановский, иди отсюда. Авалу, садись, ты футбол знаешь…»
— Что вы знаете — сомнений никаких.
— Как-то в январе спрашивает меня: «Кто будет чемпионом?» — «По моему раскладу, Константин Алексеевич, — «Зенит». Он запомнил. Точно, становится!
— Барановскому докладывали об «откатах»?
— Конечно.
— Он что?
— Поначалу не верил! Только-только нас назначили, игра с «Тереком». Сижу в Москве в ресторане, привозят мне дипломат: «Надо сдать игру». — «Заберите. Я с вами не просто играть, я с вами драться буду!» Не думали, что откажусь!
— А дальше?
— Что делает Гаджиев? Позволяет «Тереку» выкупить у «Крыльев» Кингстона — и быстро-быстро заявить. Усиливает соперника! Уже выходит против нас!
— Вы, ответственный за все трансферы, были не в курсе?
— Меня даже не уведомили. Я прилетел в Самару и узнал. За три дня, что меня не было, успели провернуть. Причем игру все равно продали. Сделка состоялась.
— Коромана в том матче вроде бы удалили?
— Да. А на следующий день было вот что. Беру из Самары билет на утренний рейс, в 9.15. Барановский летит им же. Вместе приезжаем в аэропорт, идем через VIP. Видим — сидят рядом Гаджи Муслимович и все руководство «Терека» во главе с Алхановым! Гаджиев замечает нас — не знает, куда деваться. Поворачиваюсь к Барановскому: «Что, Петрович? Вот тебе факт!»
— В тогдашних интервью вы говорили про историю в Ярославле — мол, уже по составу поняли, что «Крылья» будут отдавать.
— Да. Гаджиев мутил как мог.
— Но громыхнуло во Владивостоке. Когда вы появились перед командой прямо перед матчем и пообещали вывезти в лес всякого, кто будет сдавать?
— Было.
— Вот и расскажите.
— Барановский во Владивосток не полетел. Хотя обычно выездные матчи не пропускал. Оказывается, «Крылья» должны были отдавать. Там две раздевалки рядом, между ними коридор. Массажная тут же. Туда Ковба с Дохояном нырнули. Я дал понять, что все знаю про матч: «Гаджи Муслимович, это что? Большой скандал будет, если сдадите!»
— В лес-то обещали увезти?
— Гаджиев потом в интервью говорил, будто я и Барановского в лес таскаю. Ха-ха! В Самаре до аэропорта далеко — действительно, через лес надо ехать.
— Так что во Владивостоке?
— Я собрал ребят во главе с Дохояном: «Смотрите! Если вы это сделаете — будут серьезные проблемы!» Но они все равно сдали. Я кипиш устроил приличный.
— С Гаджиевым разругались окончательно?
— Я ему по башке двинул.
— Прямо ударили?
— Да. Я уже не выдержал! Как можно такими вещами заниматься? Еще и других заставлять?
— Что в итоге?
— Летим назад, в Иркутске дозаправка. Игроки разбрелись. Смотрю со стороны — это уже не команда, а черт знает что. Настолько явно все сделали, что смотреть противно… Все эти Дохояны — люди Гаджиева. Спрашивал его: «Дохоян — что за футболист?! Зачем он нужен? В год проводит десять матчей, не больше…» Подлости было очень много.
— До леса не дошло?
— Не-е (смеется). Мне и возить не надо было. В Тольятти были ребята, да и в Самаре тоже. Свободно решали вопрос.
— С Гаджиевым разговаривать перестали?
— С ним разговаривать — та еще радость! Знаете, как он общается?
— Как?
— Садится во время разговора боком. На тебя не смотрит никогда. Задашь вопрос — молчит по пять минут. Думаешь: может, заснул? Как-то в Самаре собрал Гаджиев восемь журналистов. Не думал, что я тоже появлюсь. А я появился!
— Надо думать, не для того, чтобы слушать?
— Вижу — Гаджиев с ними разговаривает, как удав с кроликами. Всех гипнотизирует! Тут появляюсь и сразу — Гаджиеву, при всех: «Кто разрешил продавать Кингстона?!» В открытую!
— Реакция Гаджи Муслимовича?
— Произносит: «Сейчас». Скоро приду, мол. Уходит. 20 минут прождали — так и не вернулся. Поворачиваюсь к журналистам: «Вы — стадо баранов! Думаете, футбол умрет без Гаджиева? Он был в Самаре до него — и будет после! Что вы позволяете делать с командой? Вы же должны доносить правду!»
— Что корреспонденты?
— Были ошарашены. Особенно тем, как я с Гаджиевым разговаривал. Продолжаю: «Вы мужики или нет? Этот шнырь вас просто загипнотизировал!» Вот так начал говорить. Хотя губернатор меня увещевал: «Только корректно, Авалу, только корректно…»
— Губернатору нравился Гаджиев?
— Вот здесь я понять Титова не мог. Что он в него вцепился? Зачем держал? Титов в футболе разбирался отлично, сам мог работать с командой. А про Гаджиева ему сказал: «Если еще раз сядет ко мне боком и будет молчать по пять минут, я ему так дам, что больше не встанет. Со мной такая манера не пройдет!»
— Ушли из клуба вы и Гаджиев одновременно. Со скандалом.
— Гаджиев хотел от меня избавиться — не получилось. А когда его сняли, я сказал Барановскому: «Петрович, облегчу тебе положение, можешь меня тоже убрать». Не знаю, оценил он или нет. Но я такой ход сделал. Надо было тренера найти — Барановский спрашивает: «У тебя есть кандидат?» — «Есть!»
— Привезли Оборина?
— Да. После этого отошел от команды. Мы с Серегой играли за юношескую сборную когда-то. Он на год старше. В «Амкаре» с президентом был в отличных отношениях, местный, в денежном плане обходился недорого. Семью его знал хорошо. А потом вдруг Оборин на секретарше женился.
— В «Амкаре» он держался бодро, а в «Крыльях» что-то скис.
— Стартовал-то в Самаре неплохо. Его магия сгубила.
— Вы о чем?
— Держит при себе шамана.
— Что ни новость — то праздник.
— Смотрю — все время трется рядом. Говорю: «Серега, ты что херней занимаешься? Давай-ка посерьезнее!»
— Тот входил в штаб?
— Да. Всюду ездил за командой.
— Чудны дела твои, Господи.
— Серега в такие вещи верил. А ребята видят — главный тренер во всем слушает шамана. Крайне негативно воспринимали.
— Были в тех «Крыльях» яркие герои — вроде камерунца Бранко.
— Гаджиев дает три дня выходных — Бранко, наш олимпийский чемпион, возвращается через 10-12. У него бизнес в Германии. Зато отдавался на каждой тренировке — ни себя не щадил, ни других! Вставлял будь здоров — словно в последний раз!
— Главное скажите — губернатору нравился?
— Очень. Меня нахваливал: «Молодец, Авалу, такого футболиста привез!» Бранко знал русский язык. Я предупреждал и Гаджиева, и ребят — вы аккуратнее, не оскорбляйте его. Все-таки парень поиграл в «Шиннике», многое понимает. А они не верили. Так кто про него плохое скажет — просто убивал в подкатах. В отместку — ох, дубасил!
— Ну и правильно.
— Мне Муджири как-то сказал: «Мы тут ставки делаем…» — «Что за ставки?» — «Через сколько вернется Бранко». Я поразился — не подозревал об этом!
— Быстро бы закрыли вопрос?
— Гаджиев мне ни слова не говорил. Встречаю Бранко: «Имей в виду, на сколько часов задержишься, столько тысяч выложишь. Тысяча долларов — час. Понял?» Кивает. Знал — со мной не пошутишь.
— Опаздывал после этого?
— Ни разу!
— Да вы педагог.
— Вообще-то парень эрудированный, грамотный. С ЦСКА в Москве играем, ведем 1:0. Заводит мячик в угол и усаживается на него. Прямо во время матча.
— Помним тот эпизод.
— Карвалью подбежал — как ввалил ему! Оба получили красные. У нас все разладилось — сыграли вничью. После матча встречаю Газзаева: «Валера, ты видел? Мы с приседаниями играем!» А он рвет и мечет!
— Зачем Бранко уселся на мяч?
— Так слушайте дальше! Все еще в раздевалке, Бранко возле автобуса. Подхожу: «Вот ты ***** [дурак]!» — «А вы мне покажите, где в регламенте написано, что нельзя этого делать?» И ведь прав!
— Играл в ваших «Крыльях» Топич.
— Был такой.
— Рассказывал — вы ему угрожали.
— Да этого Топича я в Самару купил!
— Одно другому не мешает.
— А история какая? Взял его «на флажке». Барановский деньги не давал. Но интуиция мне подсказала — надо брать. Позвонил Вовке Буту в Дортмунд, расспросил. До закрытия трансферного окна 15 минут, я на двух телефонах — на одной линии Сергей Куликов из РФС, на другой Барановский. Уговариваю: «Если не заиграет — я его сам же потом за эти деньги продам!» Наконец дает отмашку: «Покупай!»
— Цена?
— 300 тысяч евро. Думаю: три-то года просто так в бундеслиге держать не будут!
— Логично. Что смущало?
— Почти не забивал.
— Этот минус остальные мог перевесить.
— Потому и говорю — чистая интуиция. Поможет! Топич быстро освоил русский, с Муджири подружился…
— Тоже яркий парень.
— Исполнительный, мастеровитый. Дали бы ему больше шансов в «Локомотиве» — заиграл бы! Одна беда — пореже надо было в Грузию отпускать.
— И Муджири возвращался через 12 дней?
— Нет, вовремя. Но с лишними килограммами — то шесть, то восемь. Много хинкали кушал. И ему говорил: «Лично буду за твоим весом следить! Сколько наел — на столько штрафую».
— Разругались-то с Топичем из-за чего?
— У него контракт заканчивался — хотел, чтобы продлили. Еще и деньги подняли. Тогда Махач Гаджиев забивать начал почти в каждом матче. А Топич вообще перестал. Идем от поля, говорю: «Вот Махач молодец! Пять матчей — четыре гола…» Вдруг Топич голос подает!
— Очень интересно.
— Произносит: «А я что?» — «А ты посмотри в свою графу…» — «Я что, мало сделал?!» — «Да когда ты забивал в последний раз — вспомни! За те голы все получил. А сейчас будешь зарабатывать столько, сколько забиваешь…» Скостил ему зарплату!
— Кому такое понравится.
— «Я, — говорит, — играть не буду». «Хочешь — играй, — отвечаю. — Хочешь — не играй… За первый круг у тебя два мяча. За это тебе платить?»
— На сколько скостили?
— Он получал 39 тысяч долларов в месяц. Десятку ему срезал. Да не было уже у Топича тяги играть в Самаре, вот и все. Перегорел. А сгоревшее нельзя заново зажечь.
— В «Кубань» его пытались пристроить.
— Почему он отказался от «Кубани», я так и не понял. Не я переговоры вел. Несколько раз менялись условия. В «Балтику» он хотел, куда-то еще…
— Доигрывал в Самаре с урезанной зарплатой?
— Естественно. А куда он денется? Под конец с Асильдаровым подрался.
— Кто только не дрался с Асильдаровым.
— Вообще-то Шамиль — очень спокойный парень… А драки иногда команде даже на пользу идут. Чтобы футболисты не спали!
— Так как вы в Северную Корею ездили?
— Туда Барановский отправил. Будешь, говорит, руководителем делегации. Мог бы и сам полететь, но у него был завал по работе в правительстве области. А я-то не знал, что в Северную Корею лечу! Разговор просто о Корее шел!
— Думали про Южную?
— А про какую же?!
— Когда поняли?
— Добрались до Пекина, там пересадка. Был уверен — на сеульский рейс, а садимся на другой. В Пхеньян! Толкаю Тетрадзе в бок: «Мы куда?!»
— Вдвоем были?
— Еще Арнольд Эпштейн, пресс-атташе. С биноклем. Прилетаем — в аэропорту телефоны и компьютеры забирают. Обещают вернуть на обратном пути.
— Бинокль не изъяли?
— Нет, с биноклем ознакомились — оставили. В КНДР два стадиона — вмещают по 120 тысяч!
— Там-то есть на что посмотреть. Может, и не зря бинокль везли.
— С Тетрадзе сидим на футболе, Омари хмуро: «Да ну, ничего нет. Одна ерунда». «Подожди, — отвечаю. — Быть такого не может, чтобы все слабые». Вдруг словно прояснение — вот, говорю, 19-й номер!
— Толковый?
— Да не то слово. Тетрадзе вглядывается: «Вроде да». Пальцем указываю, а мужичок рядом, пожилой кореец, кивает головой. Доволен! Думаю: кто такой?
— Кто?
— Оказывается, это он в 1966 году забил Италии на чемпионате мира, и корейцы выиграли. Национальный герой — вроде Гагарина! Говорю ему: «Приглашаю вас в гостиницу, посидим». Тот бледнеет: «Нам в гостиницу нельзя». Нельзя так нельзя — подарил ему вымпел и бутылку водки.
— Хоть так.
— Какие у корейцев массовые маршировки — это что-то! Ходит вся страна строем — впереди девочки, позади пацаны. Одеты одинаково. На углу регулировщица — два часа тарабанит как заведенная. А машин очень мало. Все казенные, своей ни у кого нет. Вообще Пхеньян — печальное зрелище. Но дисциплина феноменальная. Старшему в глаза смотреть не имеешь права. Стоишь навытяжку.
— Мавзолей видели?
— Да, нас отвели. Золотой памятник Ким Ир Сену. Потом в магазин заглядываем. Думаем — надо бы чаевые дать, народ бедноватый. Достаем бумажки по 5 долларов, 10… Протягиваешь — шарахаются! Будто руку обожгло!
— Так что с футболистом, который вам приглянулся?
— После матча говорим — вот этот понравился. Человек из клуба сразу в бумаги сунулся: «Его хотел какой-то «Реал» из Мадрида».
— Юмор по-корейски?
— В самом деле не знал, что за «Реал». Откуда? Никакой информации о европейском футболе! Я тоже думал, что шутит, рассмеялся. А он факс «Реала» показывает. В Мадрид его не отпустили, а в Самару — пожалуйста. Говорю по-русски: «Когда еще будет случай у «Реала» футболиста ******** [украсть]?». Так и была решена судьба этого Цоя.
— Но отправили не одного?
— Человека из КГБ приставили, чтобы сопровождал. Типа переводчик. Жил с Цоем на базе. Еще и деньги у него отбирал. Тот в свободное время и не думал за ворота базы высовываться. Так и сидел в комнате.
— Кажется, платили корейцу смешные деньги. Меньше всех в команде.
— Тысячу долларов. А взяли бесплатно.
— В команду-то вписался?
— Не сразу. За дубль долго играл.
— Сидел на базе — даже девчонку не просил?
— А как попросит, если русского не знает? Не передавать же через комитетчика? Живут в одном номере! Хотя, может, пацаны и водили Цоя куда-то. Этого добра в Самаре хватало. В команде были мастера по женской части.
— Кто особенно?
— Тетрадзе.
— Кстати! Омари действительно угрожал пистолетом Бранко?
— Было. Потом локти кусал. Он же Гаджиева поддерживал, как «шестерка» при нем был. Время спустя все понял. Если бы Бранко с Тетрадзе схватились, думаю, бедного Омари в узелок завязали бы. Вот и пришлось доставать пистолет.
— Значит, Тетрадзе разочаровался в Гаджиеве?
— Еще как! Ко мне подошел: «Ты не зря говорил…»
— Что за пистолет-то?
— Травмат.
— Выстрелить мог?
— Едва ли. Просто резануться хотел. Чтобы стрелять — дух надо иметь!
— И?
— Нет у Тетрадзе такого духа.
— Кто из футболистов профессионализмом поражал?
— Мэттью Бут. Я самарским ребятам говорю: «Берите с него пример. Смотрите, как тренируется, как зарядку делает, даже как бутсы шнурует. А еще Достоевского читает, Чехова…» — «А эти где играли?»
— Серьезно?
— Да! В «Крыльях» жены игроков сидели на одной трибуне, я каждую знал. Супруга Мэттью — самая скромная, мулаточка такая. Ребенок замечательный.
— Леилтона в Самаре застали?
— А как же?!
— Вот уж кто профи так профи. На Невском прямо в урну начал мочиться — на глазах у полиции.
- Я этого не видел — но в команде рассказывали, смеялись. Вот что у человека в голове? Попробовал бы он при мне такое выкинуть! Вел себя — тише некуда! Прекрасный левый защитник, технарь. Правда, пухленький. Весил, как Новосадов.
— Еще Андрей Канчельскис у вас доигрывал за 10 тысяч долларов в месяц.
— Да, да! Вы и такое помните?
— Как не помнить.
— Видно было — мастер большой. Но в прошлом. У него прежде все на скорости держалось — а тут от нее уже ничего не осталось. Нет козыря! Как использовать? Отправили на правый фланг обороны.
— В московском «Динамо» Канчельскиса пьянством попрекали.
— У нас пивка мог пригубить, но поддатым я Канчельскиса никогда не видел. Пиво в Самаре отличное — что ж не выпить? Это потом, говорят у Андрея пошли срывы. Не у нас.
— Пьянство футболистов часто становилось и вашей проблемой?
— В ЦСКА с доктором Кюри Чачаевым ездили «зашивать» Шустикова. У нашего Кюри это было обязанностью — раз Сережа постоянно срывался. Зато какой это был игрочище! Мы еще раньше хотели его пригласить в ЦСКА. Играл в «Расинге», но как раз тогда за Сережей следили люди из «Валенсии». В Москву приезжал человек, расспрашивал. Ну и забрали.
— Не провел, правда, за «Валенсию» ни одного матча.
— Но забрать-то забрали. А я уж договорился, что тот вернется, бросит пить… Славный парень, добрый!
— Вы привозили игроков со всего света. Худший трансфер?
— Худшего не было! Ха!
— Приятно слышать. Лучший?
— Мэттью Бут. Он уехал в Ростов — мы ему должны остались 400 тысяч долларов. С нами даже разговаривать не хотел, ни одному слову Гаджиева уже не верил. А я мечтал Бута вернуть.
— Как?
— Вот вопрос. В «Ростове» рулил Иван Саввиди. Удивительный человек! Разбогател в России, а когда на Евро-2008 наши с греками играли — болел за Грецию. Ловлю его проездом в Москве, садимся в кафе на Тверской. Рассказывает: «Я своим могу платить 10 тысяч — зато вовремя!» «Подожди», — говорю. Начинаю убалтывать…
— Все получилось, кажется?
— Да! Он гасит долг перед Бутом, тот возвращается в «Крылья». Потом при следующей продаже Саввиди еще и заработал. С самим Мэттью мне помогал общаться феноменальный переводчик. Работал в Самаре, 15 языков знает. ГРУ специально с нами оговаривало — в любой момент могут его отозвать на задание.
Авторы: Юрий Голышак, Александр Кружков
Оригинал статьи: «Спорт-Экспресс»
